Маша федорова из гламура. Главный редактор журнала Glamour Мария Федорова Краткая официальная биография

Знакомьтесь, Мария или, как ее называют в прессе, Маша Федорова, главред российского Vogue. Ещё совсем недавно Мария работала главным редактором Glamour, который так же как и Vogue, принадлежит издательскому дому Condé Nast.

“Маша Федорова в 1995 году окончила факультет промышленного дизайна МХПИ им. Строганова. В Condé Nast Маша Федорова пришла в августе 2001 года редактором отдела моды журнала GQ, в 2004 году была назначена директором отдела моды GQ. В Glamour Маша Федорова работает с момента его запуска - с 2004 года - в должности директора отдела моды. В 2010 году Маша назначена главным редактором Glamour.”

По словам Аниты Гиговской, президента Condé Nast Россия, Маша – один из самых опытных профессионалов глянцевой индустрии. “За 8 лет во главе самого тиражного модного журнала страны Маша привнесла в Glamour много современных тем и проектов, от съемок с паралимпийцами до специальной рубрики моды для девушек немодельных размеров. При Маше цитируемость и упоминаемость Glamour выросли в разы.

Маша обладает уникальным опытом - она всесторонний редактор, талантливый ментор, прекрасный стилист, популярная медийная персона.”

Помимо выше перечисленных замечательных качеств, Маша многие годы обладала очень нестандартной для мира моды фигурой. Но за последнее время она преобразилась до неузнаваемости.

Мария всегда предпочитала одежду в стиле casual и даже на светских мероприятиях не изменяла этому стилю. Согласитесь, одеться так, чтобы не вызывать вопросов, женщине габаритной довольно сложно. Не все образы Маши нравились критикам.

Покупала Маша свои наряды в основном за рубежом. Но со временем она оценила некоторых отечественных дизайнеров, таких, например, как Terekhov и Walk Of Shame.

Когда в одном из интервью Маше задали вопрос, чем бы она могла заниматься ещё, она ответила:

“Если бы я перестала быть главным редактором, то, наверное, я бы хотела попробовать сделать свою линию одежды для женщин с нестандартной фигурой. Ни для кого не секрет, что сама я далека от 90-60-90, мне это не мешает и не мучает, но, как стилисту, мне интересно было бы что-то придумать.”

Приблизительно год назад, по крайней мере судя по фото, Маша занялась своим здоровьем, и сейчас мы видим ее заметно похудевшей и похорошевшей. Мне думается, что многим дамам это может стать прекрасным примером того, как здравый смысл и сила воли могут преобразить человека.

Стиль Марии преобразился, он стал более женственным и романтичным.

Без сомнения, на пост главреда Vogue назначена стильная, умная и красивая женщина.

Что касается личной жизни, то у Марии есть взрослая дочь Вероника, про мужа информации пока я нигде не нашла.

Фото vogue.ru, glamour.ru, spletnik.ru.

До скорого,

Интервью:
Маша Федорова ,
главный редактор российского Vogue

интервью:
юлия выдолоб

«Новый главный редактор, новый журнал и модный сезон» - баннер на сайте российского Vogue звучит решительно. Перемены в издательстве Condé Nast и правда большие: в феврале у российского Vogue (и как следствие - у Glamour) сменился главный редактор. Виктория Давыдова, руководившая Vogue с 2010 года (именно она сменила на посту Алену Долецкую) покинула издательский дом - слухи об этом ходили давно, и новость уже мало кого удивила. На важную должность заступила Маша Федорова - экс-главред Glamour и один из самых живых, веселых и медийных редакторов в российской индустрии моды. The Blueprint расспросил Машу о том, какие перемены ждут журнал, чем отличается работа в Glamour и Vogue, как меняется и с кем сейчас конкурирует глянец и чего, по ее мнению, не хватает сейчас журналу Vogue.

Больше стало работы?

Работы стало больше. Ценности немного другие, fashion attitude другой. В Glamour я больше исходила из образа жизни, который я веду, но с оглядкой на реальную жизнь, на то, что может быть интересно реальным людям. Для меня было принципиально важно, чтобы в Glamour была жизнь кроме моды. Несмотря на то, что Glamour - это главный массовый модный журнал, мне казалось важным донести, что мода - это часть жизни. Приятная, интересная, важная, увлекательная. Веселая.

Разве для кого-то она не часть жизни? Мы все носим одежду.

Я знаю много людей, для которых одеться в соответствии с обстоятельствами и кодами, которые есть в обществе, - это проблема. Они гораздо лучше себя чувствуют в чем-то попроще, но вынуждены соответствовать ситуации. И для них все это превращается в ад, они не знают, куда идти и что им надо. Поэтому, конечно же, мы были проводником в этом мире реальной одежды и реальных образов. Но я всегда считала важным насытить этот журнал чем-то другим, для меня это было самое ценное. Поэтому там всегда было social, культура, отношения, секс. Секса чуть меньше.

Почему?

Потому что я попала в такой период. Все журналы, которые раньше произносили слово «секс», теперь не должны бы этого делать. Это тоже палка о двух концах: сейчас загоним секс во что-то необсуждаемое и опять вернемся в Средние века, упремся в лицемерие. Все прилично, с одной стороны, и абсолютно непристойно - с другой. Сейчас с этим сложно. Может, и хорошо, что я ушла делать что-то другое.

Что принципиально иначе в Vogue?

Это в первую очередь мода, мода как прикладное искусство. Хотя, мне кажется, мы стали больше уделять внимание другой части моды - не прикладной. И я дико рада, что сейчас такой подъем. И фильм «Дрис», который мы недавно посмотрели, и «Вивьен Вествуд». Гораздо более широкой публике покажут «Серые сады» (культовый в среде профессионалов моды документальный фильм 1975 года будет представлен на Beat Film Festival. - Прим. ред.). В целом все меняется. Раньше можно было говорить о том, что Vogue - главный и единственный, и его подпирают пара журналов, которые метят на его место. Сейчас понятно, что мы конкурируем не между собой, а с интернетом, потому что там есть все. И большинство наших читателей уже продвинутые и могут сами все выбрать - ну или они так думают. Поэтому мы уже давно перестали быть информационным вестником про моду и стали больше аналитическим, стилистическим альманахом. Опять же люди уже не могут доверять всем. Они живут как в Telegram, где ты сам себе делаешь набор того, что ты читаешь. В данном случае ты не выбираешь по выносу, с какого слова начинается сегодня Telegram. Ты уже выбрал канал и читаешь все, что тебе там дают.

То есть это, по сути, бренд, к которому человек лоялен?

Да, но в какой-то момент бренд может надоесть, и человек с таким же рвением может убежать. Это же как мода, все быстро. Пришел новый дизайнер в Dior - все бросились в Dior. А кто-то Dior бросил и ушел за Демной. Или обратно к Карлу.

Как сделать, чтобы не убежали?

Сейчас два стресса в моей жизни. Стресс по поводу ожиданий. И второй - груз ответственности. Ожидания, понятное дело, у всех разные, и я все равно не могу соответствовать им всем. Я могу сделать честный продукт, потому что я знаю, что я и моя команда делаем его искренне. Но это все равно люди и человеческий фактор. Это не просто умения, это еще и вкус, мнение каждого по отдельности. Было бы, наверное, проще взять какого-то человека извне, который бы пришел и сказал, что он все знает и сейчас все будет. То есть человек, с мнением которого у вас не будет возможности поспорить. А я люблю, когда со мной спорят, я сама люблю спорить. Я так воспитана.

Есть вещи, о которых я говорю, что не хочу так, борюсь с ними. Но я не радикал. Вот если я вычислю источник определенных мыслей или стилистических течений, если я вдруг пойму, что от этого человека исходит то, от чего я хочу избавиться, что я сделаю дальше с этим человеком: я его должна уволить или перевоспитать? Я, конечно, за перевоспитание. Или за диалог. Убедите меня.

А что это может быть, например?

Мне кажется, моя редакция уже понимает, на что я реагирую, но все равно есть вещи, которые пока я не могу сдвинуть. Я знаю про эту редакцию, что они привыкли делать, как им говорят. А сейчас я им даю свободу, я пришла со словами, что моя дверь всегда открыта. Я очень не люблю разговаривать за закрытыми дверьми. Я говорю им приходить со своими идеями, я очень хочу их услышать. Там же работают модные, классные, молодые. Я там не только для того, чтобы приходить и говорить, что меня ночью осенило, я хочу так. Я, безусловно, имею на это право и имею гораздо больше опыта, чем они. Но я там и для того, чтобы помочь им реализовать себя, эти идеи. Мне немного странно, что этого происходит, на мой взгляд, мало.

Если вернуться к интернету - насколько журналу важно сейчас быть первым?

В журнале Glamour нужно было попасть в информационную волну и поле, и твоя внутренняя профессиональная честь и гордость - сделать это первыми, лучше, чем другие. В Vogue мы априори должны быть первыми. Здесь других вариантов нет. Но эта аксиома обрастает объективными сложностями. Потому что есть ли смысл делать материал про новое кино, которое увидят для начала сто человек на эксклюзивной премьере? А все остальные сотни тысяч, которые тоже читают Vogue, увидят это кино через два-три месяца. Норма это или нет - я все время задаю себе этот вопрос. Нужна мне шуба из осенне-зимней коллекции в июньском, июльском номере, когда все, о чем я мечтаю, - это оказаться на пляже? Но мы должны быть первыми. Если все об этом пишут в сентябре, значит, мы обязаны об этом написать как минимум в августе, а то и в июле. Для меня это адская ломка.

Обидно бывает, когда ты находишь человека, персонажа, новый бренд, что-то классное, а народ еще не готов, читает и не запоминает. А потом проходит год-два, этот человек начинает завоевывать стадионы или подписчиков, сейчас в них все меряется. Потом, когда человек взлетает и какой-то другой журнал его берет, все смотрят и говорят, что они первые. Нет, это мы были первыми, еще год назад! Мы вас готовили к тому, чтобы сейчас это воспринималось как вау.

Ты часто говоришь «нет»? От тебя вот этого холодка Vogue абсолютно не исходит.

Я учусь «высокой культуре отказа», как говорит Карина Добротворская (президент и редакционный директор Brand Development Condé Nast International. - Прим. ред.). Я просто понимаю, что мне самой надо абстрагироваться от многих вещей, чтобы смотреть на них со стороны. С холодным сердцем и с пониманием того, что у этого человека есть влияние на умы и сердца и он сделал что-то вау для моды, для общемировой культуры, а вот этот нет. Гораздо меньше здесь надо слушать сердце. Это звучит не очень, но мне кажется, что я дала дорогу некоторым молодым, которым, может быть, не дали шанс в другом месте. Я просто отнеслась к этим людям по-человечески. Увидела человека за брендом или за тряпками. И если бы сейчас они пришли сюда, я уже не имела бы права включать такую степень человечности. У меня просто и времени нет, и отсев острее.

И читатель совсем другой.

Я бы сказала, что у Vogue очень разный читатель. Это тоже надо иметь в виду. Мало людей, которые читают Vogue и могут себе позволить кутюр, высокое ювелирное искусство. Конечно, читательская аудитория гораздо шире, чем нам иногда представляется. Это и те, кто интересуется модой, кто хочет быть в курсе событий, и те, для кого это профессия. Их очень много, это и дизайнеры, и конструкторы одежды. Очень много студентов, студенток, для которых это такая сказка. То, что, мне кажется, мы немного упустили за последнее время. Мне хочется вернуть эту сказочность не с точки зрения недоступности и холодности, а с точки зрения того, чтобы люди захотели оказаться в этом мире. Чтоб им не сверху спускали, что можно, а что нет. Я воспитана на Vogue Грейс Коддингтон, Тони Гудман. Они делают такие сказки и такие истории, в которых хочется оказаться. Это как кино 3D и полное погружение, когда тебе хочется оказаться рядом с этими людьми, поиграть в их игры, поговорить с ними, послушать, что они скажут. Поэтому и хочется так одеться. Есть люди, которые мыслят рационально. Они выбирают для себя проводника. Вот Демна [Гвасалия] сделал так, значит, это модно. Vogue сказал, что так надо, значит, так надо. А есть люди, которыми движет эмоция. И я хочу эмоцию. Мне важна эмоциональная составляющая. Я считаю, что роскошные и богатые или не очень роскошные и богатые, но очень стильные люди улыбаются, ловят кайф - и в этом их сила. И они должны это показывать. Эмоциональная сторона ушла, мы заигрались в эту игру, в strike the pose.

Наша жизнь сейчас очень сложна: в ней и политика, и социальная повестка. Это было в Glamour, а в Vogue должно быть?

Наличие стразов у тебя в гардеробе не влияет на серое вещество, но оно, в свою очередь, влияет на здравый смысл и вкус. Моя задача - держать баланс между культурой и модой, между политикой и модой, социальными явлениями и модой. Опять же я возвращаюсь к тому, что моя авторитарность и авторитарность Vogue все равно зависит от многих частностей. Я не могу одна писать журнал, тогда это была бы книга. Есть несколько авторов, которые свои книги теперь пишут. Но в основном пишут их, когда уходят из Condé Nast. Я пока тут поработаю.

Мои социальные сети - это отражение жизни, а моя жизнь действительно переплетена с работой очень плотно. Сейчас в Нью-Йорке друг и контрибьютор журнала Vogue мне рассказывал, как они с друзьями залипают в моем инстаграме и ржут, воспринимают какие-то вещи как перформанс, продуманный арт-ход. И он считает, будто я что-то делаю специально, по сценарию. А сценария нет. Кто-то меня сейчас обвиняет в этом, кто-то подстегивает к тому, чтобы быть поспокойнее, потише, меньше селфи. Я стараюсь, поэтому я оставила себе второй инстаграм, но у меня теперь не хватает на него времени. Иногда полдня не могу загрузить картинку, потому что мне надо к ней придумать текст, а времени нет. Как любому нормальному человеку, мне хотелось бы почаще уезжать на перезагрузку. Я страдаю от того, что у меня нет времени читать. Я маниакально покупаю книги, я люблю печатные книги ровно потому, что на странице в этот момент не всплывают окна и уведомления. Но я в какой-то момент поняла, что бороться с этим не надо, я просто ловлю кайф. Наверное, моя резистентность и стрессоустойчивость зиждется на том, что я очень искренний человек. Иногда мне это мешает. Я сейчас тренирую poker face и учусь держать дистанцию.

Я искренне считаю, что у нас с героями все хорошо. Мы ругаем то, что есть здесь, а все, что там, нам кажется прекрасным. У нас есть такое из-за железного занавеса, в котором мы спустя много лет, похоже, оказываемся и сегодня. Поверьте, если вы поедете туда не как турист на несколько дней и зависнете там, то поймете, что там примерно то же самое. Просто они с гораздо большим пиететом относятся к своим. В Glamour с этим было проще. В Vogue к героям требований больше. Человек должен быть интересным, классным в определенном смысле этого слова. Набор брендов должен быть, все равно мы оцениваем по одежке. Я вот сейчас сама с собой борюсь - у меня в [июньском] номере, по-моему, половина культуры, художники, писатели, Ксения Собчак с документальным фильмом. Я давно с ней познакомилась, снимала ее, когда она еще была в образе блондинки в шоколаде. Это меня, с одной стороны, напугало, а с другой стороны, я понимала, что мимо ее суперактивности пройти невозможно. Ее президентская кампания очень показательна. Многие мои друзья, которых я заставила послушать ее речи, досмотреть до конца, стали по-другому относиться. До этого они делали выводы о ней на основе выбора ухажера или платья. Так же нельзя. Люди увидели, как она себя ведет, формулирует мысли. Как то, что она сказала на Hello!, что наличие платья в блестках не атрофирует мозги. Ты имеешь право ходить не в тряпье, ты имеешь право выбирать не «интеллектуальных» Ann Demeulemeester или Rick Owens. Почему ты не можешь радоваться жизни, надевать красивые платья, украшать себя блестками, краситься, укладывать волосы и при этом быть вдумчивым человеком?

Тогда почему вы готовы принять Pussy Riot, бодипозитивизм, небритые подмышки, но не готовы принять гламурные платья? Это тоже несправедливо - вы начинаете шеймить в другую сторону. Если мы допускаем право всех на разный образ жизни и мыслей, мы не можем отказывать ей просто потому, что она была блондинкой в шоколаде. Мне кажется, все не без удовольствия смакуют исторические хроники становления нашего бизнеса или политики. Один торговал оружием, второй - телефонами на Митинском рынке, и все выросли кто в олигархов, кто в политиков, кто в бизнесменов. Вы выбираете, где можно закрыть глаза на прошлое. А тут она была в «Доме-2». Была, но вы же сами это все и смотрели. Ксения вообще одна из тех, кто заставил меня думать о diversity, о развитии человека и о принятии разных точек зрения. О перспективе, с другой стороны. Она заставила меня принять что-то в себе и окружающих. Удивительный человек, о котором я никогда не думала, что он может так влиять на мою жизнь. Ну вот и как можно поговорить на одну полосу с такими людьми?

{"width":1200,"column_width":90,"columns_n":12,"gutter":10,"line":40} false 767 1300 false true {"mode":"page","transition_type":"slide","transition_direction":"horizontal","transition_look":"belt","slides_form":{}} {"css":".editor {font-family: tautz; font-size: 16px; font-weight: 400; line-height: 21px;}"}

Фото Андрей Байда, Алексей Константинов, Виктор Бойко

Posta-Magazine понаблюдал
за гостями и номинантами

до и после церемонии и пообщался
с главным редактором Glamour.

Российский Glamour вручал награду «Женщина года» уже в восьмой раз. В этом году церемония проходила в Российском академическом молодежном театре. Вероятно, поэтому атмосфера царила непринужденная и расслабленная. Темой нынешнего шоу стал «Великий Гэтсби» База Лурмана, поэтому все музыкальные номера (как, впрочем, и наряды некоторых гостей) были выполнены в стилистике нашумевшего фильма. Главная интрига вечера - кто же станет «Женщиной года» - как и положено, сохранялась до конца церемонии. Счастливую обладательницу почетного титула, основателя благотворительного фонда «Планета Мира», журналиста и известную уже не только в России it-girl Мирославу Думу, объявила главный редактор журнала Маша Федорова. Среди других победителей - дизайнер года Анастасия Романцова, модель года Саша Лусс, модница года Наташа Гольденберг, пара года Равшана Куркова и Илья Бачурин, дива года Ника Белоцерковская, актриса года Светлана Ходченкова, прорыв года Вера Полозкова, мужчина года Данила Козловский, телеведущая года Яна Чурикова, тв-актриса года Елена Подкаминская, певица года Полина Гагарина. Posta-Magazine расспросил главреда Glamour Машу Федорову о том, по какому принципу читатели и редакция отбирала основных призеров.

Главный редактор Glamour Маша Федорова - Posta-Magazine:

Многие героини нашего журнала и номинанты - это люди, которые в большинстве своем делают в этой жизни что-то прекрасное, светлое, социально-значимое. Наши читатели, конечно, все-таки пока еще больше хотят видеть праздник жизни, нежели прозу жизни. Но мы, тем не менее, стараемся удержать эту социальную планку на высоте. Мы стараемся ежемесячно отмечать в журнале таких людей, мы просто не можем не отметить на премии тех, кто вносит свой вклад в социально-активную жизнь. Мирослава Дума, к примеру, стала «женщиной года» потому, что помимо своей светской жизни, у нее большая часть времени уходит на благотворительность, она, безусловно, один из тех людей, кто подняли эту деятельность на совершенно другой уровень и сделали нормой жизни для богатых и знаменитых.

«Мужчина года» Данила Козловский, судя по всему, является для наших читательниц если не секс-символом, то уж точно образом того мужчины, которого они хотели иметь рядом. Приятно при этом, что это не просто смазливый мальчик или сладкоголосый певец, а хороший актер, у которого в этом году были большие премьеры в России и который становится заметен на Западе.

Номинация «Дива года» была у нас не всегда. На мой взгляд, это очень красивая формулировка и красивое название, своеобразный статус для женщины. Дива - это не только модница или красавица, или певица. Это понятие, которое объединяет очень многие нюансы в восприятии женщины. Прелесть этой премии в том, что тут могут номинироваться совершенно разные женщины. Почему в этом году это Ника Белоцерковская? Когда мы предложили ее кандидатуру читательницам, те с радостью нас поддержали, потому что клуб ее фанатов, особенно в интернет-пространстве, очень широк. Ника очевидно - событие в жизни нашей страны, если можно так сказать, звезда, и совершенно очаровательный человек. И она очень много работает, у нее масса проектов, хотя мы-то видим только внешнюю сторону. Так что ее победа закономерна.

Полина Киценко, Маша Федорова (Glamour) и «дива года» Ника Белоцерковская

Вероника и Борис Белоцерковские... с жабой Жанной

Анна Чиповская. Наталья Гольденберг

Светлана Ходченкова

Коллеги и победители Данила Козловский и Равшана Куркова

Пара года: Равшана Куркова и Илья Бачурин

Евгений Стычкин и Ольга Сутулова с Оксаной Акиньшиной. Юлия Бордовских с дочерью

Виктория Дайнеко

Яна Чурикова

Елена Перминова, Тимур Родригез и его жена Анна делятся впечатлениями о церемонии

It-girls Лаура Джугелия и Елена Перминова проверяют Инстаграм

Катя Добрякова и Артем Королев

Продюсер Posta-Magazine Яна Рудковская поздравила Данилу Козловского

Рита Митрофанова

Мария Кравцова

Алиса и Юлия Рубан, Александр Рогов, Виктория Дайнеко и Саша Федорова

Яна Чурикова и Ирена Понарошку

Вера Полозкова и Алиса Гребенщикова

Наталья Ионова-Чистякова

Снежана Георгиева

Мария Лемешева (The Hollywood Reporter). Победительница в номинации ТВ-аткриса года Елена Подкаминская

Как вы считаете, те кто имеет непосредственное отношение к моде должны показывать безупречный вкус и стиль? Ну или на крайний случай демонстрировать на себе полное собрание трендов текущего сезона, как делает это Анна Делло Руссо?

Главный редактор отечественного журнала о новинках индустрии моды и красоты Glamour, Мария Федорова, еще работая в журнале Playboy поняла, мода - это ее тема. Начиная ассистентом главного редактора она доросла до должности редактора отдела моды популярного мужского издания. Далее Мария работала несколько лет редактором, а позже, директором отдела моды в журнале GQ . С момента основания Glamour, Мария Федрова является директором отдела моды этого журнала.

Среди критиков и главных редакторов отделов моды различных изданий, нередко встречаются удивительные личности, которые по мнению обывателей совершенно не производят впечатление людей, хоть как-то причастных к модной индустрии. Хилари Александер, Сюзи Менкес и другие, не менее признанные дамы, как маги вне категорий, не удосуживаются выглядеть ультрамодно и стильно. Мария Федорова, похоже, их их числа.